Любовники июня и майская Марлен

Все время путаю, как там у Толстого - одинаковы все счастливые семьи или те, что не особо. Потому что чем больше наблюдаешь в экран и по сторонам, тем больше кажется, что с новым веком деление в принципе изменилось - на семьи для инстаграма и на тех, что себе не лгут.

***


На пике весны солнце расплавило май с июнем в какой-то сироп из работы, суеты и неизбежной рифмы на последнее существительное. И если в мае я еще как-то там могла перелистывать книжные страницы, то в июне была способна разве что на фрагменты сериалов. И в какой-то момент все эти страницы, кадры, взгляды и мысли пересеклись в одной точке. Ну или скорее, в знаке вопроса. Как долго любовь и семья - синонимы?

семья первая. дитрих.

До этого года я ни разу не смотрела фильмы с Марлен Дитрих. Знала, что ночи с ней лежат между строк “Триумфальной арки” Ремарка, видела черно-белые фотографии, от которых сквозило неприступным холодом. И когда слышала, что ее называют “Голубой ангел”, мне казалось, что в одноименном фильме она сидит где-то в дымном баре, курит и говорит пустые слова многозначительным тоном (я, кстати, дико ошиблась - крутое кино). 

А весной наткнулась на ее автобиографию, следом тут же прочла два тома, написанные ее дочерью (“Моя мать Марлен Дитрих”). И оказалось, что мир Дитрих, конечно, дымный, но не то что не холодный, а местами бессовестно горячий. Я представить себе не могла, что от ее ледяного взгляда таяло такое огромное количество мужчин. Истории матери и дочери, конечно, отличаются. Ну, то есть там, где у Дитрих про душевную боль, у дочери - про материнский алкоголизм. Правильно кто-то сказал: “Никто не может сделать так больно, как близкие - они точно знают, куда бить”. Но я, собственно, сейчас не хочу нырять в тему “дочки-матери”- это вообще какой-то особо болезненный ад, которому отдают полжизни психотерапевты (как прозвучало в сериале, о котором я расскажу ниже: “Зачем тебе идти к аналитику? Вся суть их работы - заставить тебя возненавидеть свою мать”). И как правильно сказала сама Марлен: “Что бы ты ни делал для своих детей, в определенном возрасте они упрекнут тебя за это. Единственное, на чем нужно настаивать, так это на изучении языков. Это они тебе простят”.
 
Меня в данном случае больше интересует семейная жизнь Марлен. Со своим мужем Рудольфом Зибером актриса прожила до самой его смерти. Ну как прожила - физически он жил с любовницей Тамарой, а она с Габеном, Ремарком, Синатрой, американской армией и еще страшно представить с какой сотней мужчин. И вот если мне страшно представить, то ее муж с немецким спокойствием первым узнавал обо всех увлечениях жены, неизменно получал копии всех переписок любовников, ходил с ними на обеды и не плескал им в лицо вином или ненавистью. Такая вот семейная идиллия. Если хочется осудить Дитрих, как это сделала ее дочь, послушайте, что ответил Марии Ремарк: "Она любит тебя так, как представляет себе любовь. Она производит тысячу оборотов в минуту, а для нас норма — сто. Нам нужен час, чтобы выразить любовь к ней, она же легко справляется с этим за шесть минут и уходит по своим делам, а мы удивляемся, почему она не любит нас так, как мы любим ее. Мы ошибаемся, она нас уже любила»"

семья вторая. любовники.

В сериале “Любовники” история рассказывается с двух сторон - мужской и женской. И это забавно наблюдать, как меняются акценты рассказчиков - от кто кого на самом деле соблазнил до исчезающих в мужских фрагментах принтов на платьях. Сюжет закручен вокруг измены, но с уходом любовников из семей сериал не заканчивается. На протяжении четырех сезонов они там активно мучают друг друга тенями, изменяют уже любовникам с мужьями/женами (это ведь тоже считается изменой? или измена - это когда изменяешь штампу в паспорте, а не любви?).
 
В одной из серий на перепутье между своими женщинами главный герой Ноа (он писатель) на приеме у психотерапевта вспоминает судьбу американского генерала. Вместе с внушительными для истории подвигами он отметился военно-полевым романом с Марлен Дитрих, что в пуританской Америке как бы обесценивает его военную славу. И вот Ноа задается вопросом: что в принципе важнее - оставить после себя укомлектованную семью или повернуть ход истории? И может, именно благодаря тому, что Хемингуэй, Пикассо, Синатра и прочие герои-любовники позволяли себе все, это и раскрывало их творческий потенциал? Или как спросила бы опять-таки дочь Марлен Дитрих: что твой долг - отдаться своему таланту или ребенку, которого ты родила?

Психолог справедливо замечает, что Хемингуэй застрелился, и что помимо упомянутых гулящих гениев есть масса примеров счастливых и талантливых по обе стороны пар. Беда лишь в том, что знание о возможности счастья счастливым тебя не делает. А только лишь мучает подозрением, что ты его не умеешь.

семья третья. садовое кольцо.

 

12 серий рассказывают историю типичной семьи московского садового кольца, и я застряла на его кадрах не только потому, что одна из героинь удивительно похожа на мою подругу, а потому что и в остальных людях увидела ровно то, что меня окружает каждый день (и зеркала тут в счет). А концовка со счастливым фото так вообще превратила всю эту адскую историю в самую-самую будничную реальность и упаковала ее в оберточную бумагу инстаграма.

Да, я знаю, что сейчас можно меня обвинить, что я собрала парад моральных уродов и пытаюсь ими дискредитировать брак. Но, понимаете, в силу работы (да и наличия глаз с ушами) я немножко знаю, что скрывается за  глянцевыми улыбками. И до боли часто там скрывается ничего. Кроме пустоты, разочарований и терпения до тошноты. И потому этот текст получился таким длинным, что у меня передоз от всей этой ретуши.

Я не хочу сказать, что семья - это неизбежно плохо и обречено на душевную тюрьму. Но ее безапеляционный культ искажает реальность. Потому что реальность - это статистика. А по статистике современный брак живет три с половиной года. И мне кажется очень важным любить столько, сколько тебе позволяет сердце, а не общество. И делать культ честности и уважения, а не совместной ипотеки.